Sep. 9th, 2011 04:03 pm
"Был Гамлет упрям и непослушен..."
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lorutaСобралась я на досуге написать отчёт по «Последнему Гамлету», и нарисовался у меня здоровенный кусок рассуждений по Гертруде, чью роль как раз играл мой персонаж. Решила вынести его отдельно.
Вспомним сцену объяснения Гамлета и Гертруды (акт третий, сцена четвёртая), когда принц обвиняет мать чуть ли не во всех смертных грехах, так что даже Призрак, не выдержав, является успокаивать разбушевавшегося сына. Насколько праведен его искренний гнев? Справедливы ли его упрёки? Как выглядит поведение королевы в изложении Гамлета?
Если верить принцу, то Гертруда была нежно и горячо любима красавцем-мужчиной и великим человеком. Однако после его смерти непростительно мало скорбела, легко забыла первого мужа и поспешила спутаться с новым. Причём этот новый настолько неподходящий выбор (и собой страшен, и близкий родственник), что объяснить этот брак можно только порочной и извращённой страстью, и то, чем королева с ним занимается, мерзко и противоестественно. Ну и так, по мелочи – собственно, этот новый муж первого убил и корону у Гамлета увёл. Королева предстаёт как минимум неблагодарной развратницей, а то и вдохновительницей и сообщницей преступника. Вот только годится ли Гамлет в обвинители? Он – не просто заинтересованное лицо; если разобраться, в своей речи он изливает свои чувства, а не излагает объективные факты, порочащие королеву. Собственно, тот единственный факт (убийство отца), подтверждение которому он недавно получил, следовало бы предъявлять Клавдию. Однако принц этого не делает. Почему? Ну, наверное, жить хочет. Перед дядей Гамлет по-прежнему собирается разыгрывать дурачка и помалкивать, ибо руки коротки. А вот всю злость, всё напряжение последних дней он решает сорвать на матери. Безопасно – но не очень-то благородно.
Откровенно говоря, если Гамлет осуждает поведение матери в личном плане, то и поведение самого Гамлета отнюдь не безупречно. Правда, в обратном смысле – за своими личными переживаниями он напрочь забывает о своём долге и даже элементарной логике, ведёт себя как ребёнок, а порой – как живая иллюстрация пособия по семейной психологии (раздел «Отцы и дети: конфликт поколений»), так что неудивительно, что его записали в сумасшедшие.
По-человечески можно понять горе Гамлета после смерти отца. Однако он всё-таки взрослый человек и к тому же принц, и не должен был настолько впадать в отчаяние и терять связь с реальностью. Принц начинает дуться на весь мир вообще и Данию в частности только потому, что небо не рухнуло на землю и окружающие не проводят, подобно ему, дни напролёт в трауре и стенаниях по покойному королю. Но это ему он был любимым отцом, а для остальных – всего лишь очередной король. И каким бы прекрасным правителем он ни был, стране нужен новый – и никто не может ждать, пока принц соизволит просохнуть от слёз и подумать о государстве. Двор признаёт нового короля, и Гамлет обижен уже дважды – тем, что трон его папеньки не поставили под стекло в музей, и тем, что корона досталась не самому Гамлету. Ну, Ваше Высочество, хотели стать королём – вели бы себя по-королевски, а теперь кто ж вам доктор? Гамлета начинают «терзать смутные сомнения», а попросту – зависть и ревность. Займи датский престол после Гамлета-первого даже распрекрасный Фортинбрас – принцу это всё равно не понравилось бы, и он заподозрил бы Фортинбраса точно так же, как Клавдия.
Когда Гамлет начинает понемногу соображать, до него доходит, что корону он упустил, козыри на руках у дяди, а его самого уже записали в сумасшедшие. Он проявляет хоть какую-то смекалку – не машет своими правами на престол и вообще не лезет на рожон, а пользуется этой нелестной репутацией хотя бы для того, чтобы предаваться скорби в своё удовольствие и говорить, что хочет. При этом он сердится, что его мать ведёт себя как все – подозревает сына в умственном расстройстве и уговаривает прекратить страдать. Гамлет по-детски ожидает, что мать («ну ты-то должна меня понять!») не сочтёт его ненормальным и разделит его чувства. И ведь на самом деле Гертруда понимает, она сочувствует горю сына и считает именно это горе причиной его… странного поведения. Естественно, она пытается помочь ему выбраться из чёрной тоски (следовательно, и вернуться в здравый разум), отсюда и все её напоминания, что жизнь продолжается. А Гамлет, как чувствительный подросток, цепляется за свои расстроенные чувства и не сознаёт, что мать хочет ему добра, а он немножко неправильно оценивает происходящее.
Реакция принца на повторный брак матери – тоже типичное поведение ревнивого подростка. Клавдий мог быть хоть ангелом во плоти, Гамлета это не смягчило бы. Во-первых, любого нового мужа он воспринял бы как оскорбление памяти отца. Во-вторых, он ожидает, что после смерти отца внимание матери будет принадлежать только ему. А сам при этом, заметим, не оказывает матери никакой поддержки и отдаляется от неё, предпочитая общество сверстников, так что Гертруде приходится прибегать к услугам шпионов, чтобы узнать о настроении сына. Ну и в-третьих, Гамлет проходит через частый кризис мировосприятия, который настигает детей (любого возраста), обнаруживших, что секс не был изобретён исключительно их поколением. Его шокирует сама мысль, что его мать спит с мужчиной (и этот мужчина – не он, куда же без Эдипова комплекса). Ревнуя мать уже не совсем по-детски, он к тому же расценивает поведение матери как предательство его интересов. Ведь, вольно или невольно, Гертруда этим браком подкрепляет права Клавдия на датский престол. Но, как уже говорилось, Гамлету следовало бы самому добиваться короны, а не рассчитывать на мамочку, иначе он не принц, а сопляк, и нос у него не дорос – на троне сидеть.
Под воздействием этого запутанного клубка детских обид, комплексов и ревности, приправленных патриархальным христианством, Гамлет умудряется сосредоточиться на матери как на главной фигуре зла – в том числе и потому, что она перед ним беззащитна, в отличие от истинного виновника. И в сцене семейного объяснения этот нарыв наконец лопается, излив на королеву не слишком аппетитное содержимое.
А теперь разберём историю с точки зрения Гертруды. Молодой девушкой она выходит замуж датского короля (Гамлета-старшего). Мог ли король позволить себе роскошь жениться по любви или же руководствовался интересами страны и династии? Второе явно вероятней. Будущие супруги могли впервые увидеть друг друга на брачной церемонии, а мнением невесты вряд ли поинтересовались – за неё решал отец, брат, опекун… Была ли королева счастлива в браке? Можно ли доверять словам Гамлета о великой любви его отца к его матери? Дети, как правило, не могут точно оценить отношения между родителями. Трогательные воспоминания «ветру не давал дышать в её лицо» не обязательно свидетельствуют о нежных чувствах – это могло быть проявлением тирании собственника или же обычной галантности. Заметим, что у королевской четы всего один отпрыск – пусть даже с поправкой на детскую смертность, но при отсутствии контрацепции можно было ожидать больше доказательств чувств короля к супруге. Более вероятно, что это был династический союз с ровными, спокойными отношениями, и горячих чувств ни один из супругов не испытывал.
Далее Гертруда становится вдовой. Бесспорно, она была привязана к покойному супругу и искренне по нему скорбит (вспомним негодование Гамлета насчёт проливаемых над гробом слёз). Но она всё-таки взрослая женщина, мать и королева, и не может позволить чувствам взять верх над разумом. От того, что она будет лить слёзы и биться об стену, муж не воскреснет. Нового короля она воспринимает как должное – в конце концов, её муж тоже унаследовал свой трон от предыдущего правителя, и с его смертью королевство не должно гибнуть. Да, возможно, у Гамлета и больше прав… но он носится со своим горем и вместо беспокойства о судьбе королевства проявляет признаки умственного расстройства. Кто доверит ему корону? Что удивительного, что двор предпочёл признать взрослого и рассудительного мужчину? Могла ли Гертруда отстоять права Гамлета? Её родственники, даже если живы, далеко – в пьесе ни один из них не участвует, и на их поддержку рассчитывать не приходится. У королевы нет под рукой ни преданных рыцарей, ни даже доверенной фрейлины. На сына тоже никакой надежды, ему самому не помешала бы защита (скорее всего, только благодаря заступничеству Гертруды Гамлет вообще столько времени разгуливал на свободе, а не был изолирован или изгнан сразу).
И в этот момент новый король изъявляет желание взять Гертруду в жёны, причём брак этот преподносится как необходимый для блага государства шаг, а не любовный союз. В случае отказа перспективы немолодой одинокой женщины с неадекватным сыном на руках не очень-то радужны. Брак с королём укрепит её положение при дворе и даст Гамлету ту самую защиту, тем более что новый король – его родной дядя, можно надеяться на родственное снисхождение. Да, это расчёт – но разве не был таким и первый её брак? Если она могла без любви выйти замуж за одного датского короля, то и повторный такой союз с другим датским королём столь же оправдан и нравственен (или безнравственен). Говорить о каком-либо чувстве со стороны Гертруды не приходится – инициатива исходит не от неё, сила не на её стороне, её желания вообще слабо учитываются. Она не могла даже повлиять на срок свадьбы, хотя, как видно из её разговора с Клавдием и Полонием, сознавала, что такая поспешность может негативно отразиться на сыне и ухудшить его состояние. Таким образом, она вступает в новый брак по необходимости, а отнюдь не потому, что внезапно воспылала страстью к Клавдию и мечтает оказаться в его постели. Глупо упрекать Гертруду в том, что она избрала недостойный объект для своих чувств, если, как и в первом браке, само наличие этих чувств маловероятно, а физические данные будущего супруга вообще не играют роли.
Однако посмотрим, действительно ли Гертруда настолько безнравственна и неразборчива, что согласилась стать женойоткровенного урода физически непривлекательного мужчины, да к тому же близкого родственника? Прежде всего, возмущение Гамлета (а по сути, самого Шекспира) насчёт кровосмешения – следствие наложения христианского морального кодекса на сюжет из более ранних времён. И для остальных персонажей пьесы в браке брата покойного короля и его вдовы нет ничего скандального и запретного. Брак был заключён открыто, датский король – это вам не веронский влюблённый, чтобы тайком у знакомого монаха венчаться. Значит, их официально венчал какой-то священник, возможно, целый архиепископ, и ничего – анафеме не предал, и никто из присутствующих насчёт кровосмешения не заикнулся. Да и вообще королевские браки с их заботой о чистоте крови нередко заключались на грани инцеста (а может, и за гранью). И если Клавдий ещё можно подозревать в запретном чувстве к Гертруде и при живом брате (однако его обвинить в кровосмешении Гамлет, разумеется, не удосужился), то нет оснований полагать, что королева отвечала ему взаимностью.
Что же касается внешности Клавдия, то можно быть уверенными, что принц не слишком объективен, сравнивая двух братьев. Во-первых, «о мёртвых либо хорошо…» - потеряв отца, Гамлет, естественно, идеализирует его образ. Во-вторых, он воспринимает отца через призму детских впечатлений, когда отец кажется самым сильным, самым высоким и самым лучшим. Клавдий, разумеется, лишён таких преимуществ. Но в действительности он вряд ли настолько проигрывал покойному брату в физическом плане. Наверняка существовало определённое фамильное сходство, и к тому же Клавдий, надо полагать, младший брат, то есть моложе. Поэтому нельзя утверждать, что второй супруг Гертруды был так уж отвратителен, что выйти за него замуж могла только извращенка или слепая.
Пожалуй, ближе всего к правде Гамлет в своихэротических фантазиях претензиях, что Гертруда делит ложе с его дядей. Не исключено, что королева не просто «исполняла супружеский долг», а ещё и получала удовольствие (непростительный грех с точки зрения принца!). Однако вспомним, что если с чувствами первого мужа история сомнительная, то Клавдий действительно, скажем так, неравнодушен к Гертруде, и уж точно в свой «медовый месяц» проявляет больше любовного пыла, чем первый муж – после многих лет совместной жизни, да и на людях оказывает ей все должные знаки внимания не хуже покойного. Не говоря уже о такой мелочи, что жена должна подчиняться желаниям супруга, и у королевы, как бы она сама к этому ни относилась, не было возможности увильнуть от этой обязанности. И попробуйте представить себе чувства королевы к финалу объяснения с сыном! Сыночек наконец-то прямым текстом высказал главную претензию: мама, ваш муж – убийца и отравитель, после чего принимается смаковать подробности в духе порнороманов. Гертруду уже практически тошнит от понятного отвращения (представьте, что вам про вашего супруга/близкого человека сообщили нечто омерзительно порочащее, вы в шоке, а у вас под носом ещё и вашу интимную жизнь начинают по позам разбирать), однако сынок всё не унимается (ну и богатое воображение у датской молодёжи…), и кстати, любящий отпрыск еле сдержался, чтобы от большой любви не убить свою матушку. Если принц свои манеры в отношении женщин унаследовал от отца – Гертруде остаётся только посочувствовать. Когда же принц, отыгравшись на подвернувшемся Полонии и пообщавшись с воздухом, наконец успокаивается, что он на прощание велит матери? «Не спите с дядей, молитесь, поститесь и слушайте радио Радонеж, ага». То есть теперь Гертруда точно знает, что Клавдий уже однажды пошёл на убийство в том числе и затем, чтобы забраться к ней в постель, и вот этого убийцу она должна любой ценой в эту постель не пускать, при этом, ясен пень, ничем не выдавая своей осведомлённости и не подставляя сына. Сам-то Гамлет, выпустив пар, удаляется и дальше прикидываться невменяемым, а объясняться с Клавдием предоставляет матери.
Мне одной кажется, что Гамлет ведёт себя как инфантильный эмо-неудачник, чтобы не сказать хуже?
Вспомним сцену объяснения Гамлета и Гертруды (акт третий, сцена четвёртая), когда принц обвиняет мать чуть ли не во всех смертных грехах, так что даже Призрак, не выдержав, является успокаивать разбушевавшегося сына. Насколько праведен его искренний гнев? Справедливы ли его упрёки? Как выглядит поведение королевы в изложении Гамлета?
Если верить принцу, то Гертруда была нежно и горячо любима красавцем-мужчиной и великим человеком. Однако после его смерти непростительно мало скорбела, легко забыла первого мужа и поспешила спутаться с новым. Причём этот новый настолько неподходящий выбор (и собой страшен, и близкий родственник), что объяснить этот брак можно только порочной и извращённой страстью, и то, чем королева с ним занимается, мерзко и противоестественно. Ну и так, по мелочи – собственно, этот новый муж первого убил и корону у Гамлета увёл. Королева предстаёт как минимум неблагодарной развратницей, а то и вдохновительницей и сообщницей преступника. Вот только годится ли Гамлет в обвинители? Он – не просто заинтересованное лицо; если разобраться, в своей речи он изливает свои чувства, а не излагает объективные факты, порочащие королеву. Собственно, тот единственный факт (убийство отца), подтверждение которому он недавно получил, следовало бы предъявлять Клавдию. Однако принц этого не делает. Почему? Ну, наверное, жить хочет. Перед дядей Гамлет по-прежнему собирается разыгрывать дурачка и помалкивать, ибо руки коротки. А вот всю злость, всё напряжение последних дней он решает сорвать на матери. Безопасно – но не очень-то благородно.
Откровенно говоря, если Гамлет осуждает поведение матери в личном плане, то и поведение самого Гамлета отнюдь не безупречно. Правда, в обратном смысле – за своими личными переживаниями он напрочь забывает о своём долге и даже элементарной логике, ведёт себя как ребёнок, а порой – как живая иллюстрация пособия по семейной психологии (раздел «Отцы и дети: конфликт поколений»), так что неудивительно, что его записали в сумасшедшие.
По-человечески можно понять горе Гамлета после смерти отца. Однако он всё-таки взрослый человек и к тому же принц, и не должен был настолько впадать в отчаяние и терять связь с реальностью. Принц начинает дуться на весь мир вообще и Данию в частности только потому, что небо не рухнуло на землю и окружающие не проводят, подобно ему, дни напролёт в трауре и стенаниях по покойному королю. Но это ему он был любимым отцом, а для остальных – всего лишь очередной король. И каким бы прекрасным правителем он ни был, стране нужен новый – и никто не может ждать, пока принц соизволит просохнуть от слёз и подумать о государстве. Двор признаёт нового короля, и Гамлет обижен уже дважды – тем, что трон его папеньки не поставили под стекло в музей, и тем, что корона досталась не самому Гамлету. Ну, Ваше Высочество, хотели стать королём – вели бы себя по-королевски, а теперь кто ж вам доктор? Гамлета начинают «терзать смутные сомнения», а попросту – зависть и ревность. Займи датский престол после Гамлета-первого даже распрекрасный Фортинбрас – принцу это всё равно не понравилось бы, и он заподозрил бы Фортинбраса точно так же, как Клавдия.
Когда Гамлет начинает понемногу соображать, до него доходит, что корону он упустил, козыри на руках у дяди, а его самого уже записали в сумасшедшие. Он проявляет хоть какую-то смекалку – не машет своими правами на престол и вообще не лезет на рожон, а пользуется этой нелестной репутацией хотя бы для того, чтобы предаваться скорби в своё удовольствие и говорить, что хочет. При этом он сердится, что его мать ведёт себя как все – подозревает сына в умственном расстройстве и уговаривает прекратить страдать. Гамлет по-детски ожидает, что мать («ну ты-то должна меня понять!») не сочтёт его ненормальным и разделит его чувства. И ведь на самом деле Гертруда понимает, она сочувствует горю сына и считает именно это горе причиной его… странного поведения. Естественно, она пытается помочь ему выбраться из чёрной тоски (следовательно, и вернуться в здравый разум), отсюда и все её напоминания, что жизнь продолжается. А Гамлет, как чувствительный подросток, цепляется за свои расстроенные чувства и не сознаёт, что мать хочет ему добра, а он немножко неправильно оценивает происходящее.
Реакция принца на повторный брак матери – тоже типичное поведение ревнивого подростка. Клавдий мог быть хоть ангелом во плоти, Гамлета это не смягчило бы. Во-первых, любого нового мужа он воспринял бы как оскорбление памяти отца. Во-вторых, он ожидает, что после смерти отца внимание матери будет принадлежать только ему. А сам при этом, заметим, не оказывает матери никакой поддержки и отдаляется от неё, предпочитая общество сверстников, так что Гертруде приходится прибегать к услугам шпионов, чтобы узнать о настроении сына. Ну и в-третьих, Гамлет проходит через частый кризис мировосприятия, который настигает детей (любого возраста), обнаруживших, что секс не был изобретён исключительно их поколением. Его шокирует сама мысль, что его мать спит с мужчиной (и этот мужчина – не он, куда же без Эдипова комплекса). Ревнуя мать уже не совсем по-детски, он к тому же расценивает поведение матери как предательство его интересов. Ведь, вольно или невольно, Гертруда этим браком подкрепляет права Клавдия на датский престол. Но, как уже говорилось, Гамлету следовало бы самому добиваться короны, а не рассчитывать на мамочку, иначе он не принц, а сопляк, и нос у него не дорос – на троне сидеть.
Под воздействием этого запутанного клубка детских обид, комплексов и ревности, приправленных патриархальным христианством, Гамлет умудряется сосредоточиться на матери как на главной фигуре зла – в том числе и потому, что она перед ним беззащитна, в отличие от истинного виновника. И в сцене семейного объяснения этот нарыв наконец лопается, излив на королеву не слишком аппетитное содержимое.
А теперь разберём историю с точки зрения Гертруды. Молодой девушкой она выходит замуж датского короля (Гамлета-старшего). Мог ли король позволить себе роскошь жениться по любви или же руководствовался интересами страны и династии? Второе явно вероятней. Будущие супруги могли впервые увидеть друг друга на брачной церемонии, а мнением невесты вряд ли поинтересовались – за неё решал отец, брат, опекун… Была ли королева счастлива в браке? Можно ли доверять словам Гамлета о великой любви его отца к его матери? Дети, как правило, не могут точно оценить отношения между родителями. Трогательные воспоминания «ветру не давал дышать в её лицо» не обязательно свидетельствуют о нежных чувствах – это могло быть проявлением тирании собственника или же обычной галантности. Заметим, что у королевской четы всего один отпрыск – пусть даже с поправкой на детскую смертность, но при отсутствии контрацепции можно было ожидать больше доказательств чувств короля к супруге. Более вероятно, что это был династический союз с ровными, спокойными отношениями, и горячих чувств ни один из супругов не испытывал.
Далее Гертруда становится вдовой. Бесспорно, она была привязана к покойному супругу и искренне по нему скорбит (вспомним негодование Гамлета насчёт проливаемых над гробом слёз). Но она всё-таки взрослая женщина, мать и королева, и не может позволить чувствам взять верх над разумом. От того, что она будет лить слёзы и биться об стену, муж не воскреснет. Нового короля она воспринимает как должное – в конце концов, её муж тоже унаследовал свой трон от предыдущего правителя, и с его смертью королевство не должно гибнуть. Да, возможно, у Гамлета и больше прав… но он носится со своим горем и вместо беспокойства о судьбе королевства проявляет признаки умственного расстройства. Кто доверит ему корону? Что удивительного, что двор предпочёл признать взрослого и рассудительного мужчину? Могла ли Гертруда отстоять права Гамлета? Её родственники, даже если живы, далеко – в пьесе ни один из них не участвует, и на их поддержку рассчитывать не приходится. У королевы нет под рукой ни преданных рыцарей, ни даже доверенной фрейлины. На сына тоже никакой надежды, ему самому не помешала бы защита (скорее всего, только благодаря заступничеству Гертруды Гамлет вообще столько времени разгуливал на свободе, а не был изолирован или изгнан сразу).
И в этот момент новый король изъявляет желание взять Гертруду в жёны, причём брак этот преподносится как необходимый для блага государства шаг, а не любовный союз. В случае отказа перспективы немолодой одинокой женщины с неадекватным сыном на руках не очень-то радужны. Брак с королём укрепит её положение при дворе и даст Гамлету ту самую защиту, тем более что новый король – его родной дядя, можно надеяться на родственное снисхождение. Да, это расчёт – но разве не был таким и первый её брак? Если она могла без любви выйти замуж за одного датского короля, то и повторный такой союз с другим датским королём столь же оправдан и нравственен (или безнравственен). Говорить о каком-либо чувстве со стороны Гертруды не приходится – инициатива исходит не от неё, сила не на её стороне, её желания вообще слабо учитываются. Она не могла даже повлиять на срок свадьбы, хотя, как видно из её разговора с Клавдием и Полонием, сознавала, что такая поспешность может негативно отразиться на сыне и ухудшить его состояние. Таким образом, она вступает в новый брак по необходимости, а отнюдь не потому, что внезапно воспылала страстью к Клавдию и мечтает оказаться в его постели. Глупо упрекать Гертруду в том, что она избрала недостойный объект для своих чувств, если, как и в первом браке, само наличие этих чувств маловероятно, а физические данные будущего супруга вообще не играют роли.
Однако посмотрим, действительно ли Гертруда настолько безнравственна и неразборчива, что согласилась стать женой
Что же касается внешности Клавдия, то можно быть уверенными, что принц не слишком объективен, сравнивая двух братьев. Во-первых, «о мёртвых либо хорошо…» - потеряв отца, Гамлет, естественно, идеализирует его образ. Во-вторых, он воспринимает отца через призму детских впечатлений, когда отец кажется самым сильным, самым высоким и самым лучшим. Клавдий, разумеется, лишён таких преимуществ. Но в действительности он вряд ли настолько проигрывал покойному брату в физическом плане. Наверняка существовало определённое фамильное сходство, и к тому же Клавдий, надо полагать, младший брат, то есть моложе. Поэтому нельзя утверждать, что второй супруг Гертруды был так уж отвратителен, что выйти за него замуж могла только извращенка или слепая.
Пожалуй, ближе всего к правде Гамлет в своих
Мне одной кажется, что Гамлет ведёт себя как инфантильный эмо-неудачник, чтобы не сказать хуже?
Tags:
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Права Клавдия на трон - шаткие и точно не больше, чем у Гамлета. Именно согласие Гертруды на брак их укрепляет - и то, что она не желает становиться королевой-матерью, а желает оставаться правящей королевой, скорее всего играет роль в ее согласии на брак. Если бы она не поддержала Клавдия - у Гамлета были бы все шансы занять престол по возвращении в Эльсинор (он популярен - "первый в Дании боец", как-никак). А так - его просто обошли, пожертвовав приличиями (а приличия того времени обязывали вдову соблюсти длительный траур) ради быстрой коронации Клавдия. В тот момент, когда он возвращается - он уже опоздал начинать бескровную борьбу и заранее проиграл - в варианте кровавой. Гертруда не может этого не понимать.
Вот его "сумасшествие" Гертруду действительно должно бы сильно озадачить. Но - обрати внимание - она _ничего_ не делает помимо советов-приказов нынешнего мужа - хотя казалось бы, что естественнее для матери, чем самой попытаться поговорить с сыном, не дожидаясь распоряжений Клавдия и не пряча за занавеской Полония? То, что сумасшедшим он прикидывается намеренно и из чувства самосохранения, ей действительно неоткуда понять - но почему ей нужен Клавдий, чтобы что-то предпринять в этом направлении?
Короче, перед нами - либо предельно наивное блондинко, готовое любить любого, с кем делит постель, либо расчетливая стерва, которой личная власть дороже сына и любого мужа и которая старается лавировать так, чтобы не проиграть при любом раскладе. Как по мне - можно играть и тот, и другой варианты :)
no subject
И как раз этот нехитрый выбор дура vs стерва, по-моему, опять же следствие наложения поздних норм на более ранние реалии. Будь Гамлет весь такой из себя неоспоримый наследник, датский двор не повёлся бы на другого кандидата, хоть бы он на десяти вдовах женился.
Если же у Гертруды были права передавать власть по своему выбору, то надо и признать её право на этом самый выбор, а не пенять, что вот, она деточку родную обидела. Однако не заметно что-то, чтобы королева действительно обладала хоть какой-то личной властью, за которую стоило бы цепляться. В пьесе её положение типично для средних веков, когда только-только начали признавать, что "у женщины тоже есть душа, чуть-чуть побольше, чем у собаки". Женщина что-то значит в зависимости от того, кто её отец, муж, сын (брат, любовник), а сама по себе - да кто ж её спрашивает? Взяли, с места на место переставили, стой там, иди сюда. И сам Гамлет бранит мать вовсе не за политические последствия её брака, а за сам брак как таковой. Как будто это Гертруда Гамлета-старшего травила, чтобы за Клавдия выскочить, а не наоборот.
Ума королева действительно не проявляет, но любовь-то тут при чём? Где это видно, что она любит Клавдия? Вот сына она любит и пытается его прикрывать, как умеет. При встречах она пытается говорить с сыном, и что толку?
no subject
Это ты о каких-то "идеальных" средних веках, а не о тех, которые были в реальности :). В реальности право наследования имели те, кто имел достаточно силовой поддержки. Хотя бы историю Англии и Франции вспомни. К слову, говоря о Шекспировких пьесах, надо иметь в виду, что время, в них описываемое - это время, современное Шекспиру. Исторической реконструкцией тогда не баловались. А англичане того времени - после конфликта жен и детей Генриха Восьмого и бучи, которую устроила Мария Стюарт - были очень даже в курсе, что неоспоримое право наследования мгновенно становится с ног на голову, стоит только сильным мира сего этого захотеть.
И положение женщины тогда тоже совсем не такое бесправное - Елизавета, как-никак, уже ..десят лет на троне.
То есть королева ничего особо не значит сама по себе, если она "при муже". А как вдове, ей светит роль, например, главы регентского совета до возвращения принца. Но для этого надо идти на конфликт с Клавдием, а его она по каким-то причинам не хочет совсем. Возможно - потому, что после возвращения Клавдия она станет королевой-матерью при взрослом сыне, а это уже действительно фигня - немножко почета и никакой власти. Возможно - потому что Клавдий хорошо подготовился и перспективы тухлые. Возможно - потому, что она блондинко и без мужика ничего не могет, а тут прежний умер и - вот Щастье-то! - сразу новый нарисовался. А вот четвертого правдоподобного варианта я не вижу.
То, что у Гамлета в голове типично юношеское романтически-идеализирующее отношение к родителям, и поступок королевы он оценивает неадекватно - это понятно. Я просто обращаю твое внимание на то, что Гертруда: а) действует либо совершенно безвольно, либо как хитрая приспособленка; б) политические интересы сына не ставит ни в грош; в) своим поспешным браком с Клавдием серьезно нарушила приличия того времени и нисколько по этому поводу не переживает. Отсюда и делаю выводы.
no subject
Насчёт времени в шекспировских пьесах... что, "Антоний и Клеопатра" тоже его современники :)? Вот уже дважды сказала и ещё раз повторю: сюжет родился сильно раньше Шекспира, и то, что драматург и зрители воспринимают его со своей колокольни - по-человечески понятно, но не делает их мерку более объективной.
Если какой-то женский персонаж действительно вся такая из себя властолюбивая злодейка, развратница или интриганка, Шекспир обычно не ленится показать это прямо (например, леди Макбет или Гонерилья с Реганой). А как дура-блондинка Гертруда мало чем отличается от той же Офелии и остальных женских шекспировских персонажей, которые если и проявляют где-то ум, отвагу или иные положительные качества, то, как правило, чтобы добиться какого-то мужчины.
Гамлет, в принципе, мог бы сетовать насчёт матушкиной глупости, хотя смысла в этом мало. Ну и сказал бы: матушка, вы дура, а она ему: сынок, будешь много думать - никого не убьёшь. А вот те обвинения, которые принц королеве предъявляет - мимо кассы.
no subject
Если речь о том, что Гамлет в своих пылких обвинениях эээ.. не совсем адекватен с точки зрения человека нашего времени, то тут и спорить не о чем.
Если говорить о том, насколько он адекватен с точки зрения современников, то сначала надо условиться, о каких именно современниках речь. Я придерживаюсь совершенно определенного мнения - речь о конце XVI века.(Да, как это не печально - в "Антонии и Клеопатре" все персонажи - тоже современники Шекспира, только что именами названы римскими. А что до сюжета - мне казалось, что мы обсуждаем не сюжет как абстракцию, а конкретную шекспировскую реализацию его.) И поспешный брак Гертруды с Клавдием определенно нарушает тогдашние "правила приличия". При этом - еще один момент - реалии тогдашней жизни сильно с этими "правилами" не совпадают, но Гамлет-то позиционирован как идеалист, с реальностью мириться не желающий. То есть обвинения Гамлету в том, что он парит в небесах и не желает ходить по грешной земле, бесполезны - у Шекспира это сказано прямым текстом. Собственно, и пьеса - в том числе о божественном правосудии, которое не чета земному, так что в конце концов по заслугам получают все.
Теперь по мелочам: что касается силовой поддержки - мы не знаем, какую силовую поддержку могла бы привлечь Гертруда, вздумай она в отсутствие Гамлета заявить его права. Мы видим только, что к моменту возвращения Гамлета в Эльсинор оппозиции Клавдию вроде бы нет как класса. А с другой стороны, буйный Лаэрт, едва захотев, поднял всю городскую чернь на бунт - неужто у королевы возможностей меньше?
Что же касается личности Гертруды.. Знаешь, мне лично и блондинко, и расчетливая стерва даже в чем-то симпатичнее обозначенного тобой характера. Потому что и стерва, и блондинка хотя бы точно знают, чего хотят, и управляют ситуацией - а твоя Гертруда просто плывет по течению, за нее ситуацией владеют другие. Не героиня, однозначно :)
no subject
И вот сначала он пишет Гертруду аморфной и расплывчатой (ну разве что на похоронах Офелии как-то проявляются её чувства и намерения). О том, что делает Полоний, что намерен совершить Лаэрт, что натворил Клавдий, даже о смерти Офелии поступают более-менее точные сведения. Свидетельств хоть каких-то сознательных действий Гертруды (когда она что-то делает, чтобы изменить ситуацию, или, напротив, мирится с ней) - нет. Вот именно - "мы не знаем", чего она могла. А должны были бы знать, раз уж про других персонажей всё известно. По каким-то причинам автор пренебрёг именно Гертрудой, поставив её в положение виноватой "по умолчанию". А в сцене с Гамлетом обвинения ей предъявляются "как большой", то есть как активной фигуре. Вот это несоответствие и казалось мне самым обидным - страдать, так хоть за то, что делала...
И да, мои замечания касались именно этой сцены и правомерности обвинений Гамлета. Что в целом как персонаж Гертруда не безгрешна - готова согласиться.
no subject
То есть роль Гертруды в чем-то - действительно служебная, игротехническая, и удалась она Шекспиру, на мой вкус, хуже других.
no subject
Техническая деталь: а на основании чего брак с братом покойного мужа считается кровосмешением? Пыталась вспомнить аналогии, когда это было бы проблемой - ничего в голову не приходит. Вон Тэсс (та, что из рода д'Эрбервилей) перед смертью завещала своему мужу жениться на своей сестре, что он без проблем и сделал. Более того, она говорила, что в её краях женитьба вдовца на свояченице - распространённое дело и практически традиция.
no subject
У меня есть некое мнение, не знаю уж, насколько правильное, насчёт нравственной основы подобного запрета. Суть не в том, чтобы помешать на ком-то там жениться после смерти первого супруга. А в том, чтобы отсечь подобный соблазн ещё при его жизни.
Вот поженились молодые, а мужа брат или у жены сестра. В силу свежеобразовавшегося родства они могут довольно часто видеться. Во всяком случае, жена контактирует с деверем (а муж - со свояченицей) куда чаще, чем с посторонними мужчинами (женщинами). И желательно, чтобы с самого начала эти люди не воспринимались как потенциальные партнёры - родственники и точка. А то мало ли...